Крысеныш; или герой? Как 12-летний мальчик «предал» советскую родину

“Крысеныш” или герой? Как 12-летний мальчик «предал» советскую родину

Крайне любопытную историю из советского прошлого вспоминают в социальных сетях. Она про украинскую семью Половчаков, состоявшую из родители, старшей сестры и сына Владимира, которым удалось в 1980 году эмигрировать в Америку и поселиться в Чикаго, неподалеку от живших там родственников. Однако спустя короткое время, отец семейства, работавший на родине водителем автобуса, а на новой так и не выучивший английского языка и не вписавшийся в непривычные условия жизни, понял, что ошибся и захотел вернуться в Советский Союз. Впрочем, советское посольство не горело желанием ему помочь, если он собирается уехать один. «Приехали все и возвращаетесь все!» – заявили незадачливому беглецу. И завертелась почти детективная история, о которой вспоминает ее главный герой Владимир Половчак:

«Мы приехали в Америку в 1980 году. Прожили 4–5 месяцев перед тем, как папа захотел сам вернуться в Советский Союз. Советская власть не пускала его обратно: говорила, мол, ты вывез всю семью в Америку, поэтому всю семью поворачивай назад. Тогда он убедил маму поехать с ним и попытался нас тоже забрать. Моей сестре Наталье тогда было 17 лет, мне – чуть более 12.

Начались разговоры, что мы поедем домой. Я пробовал поговорить с папой: просил дать этой стране немного возможностей. Мол, давай посмотрим, как здесь все получится, а как было в Украине, в Советском Союзе, мы уже знали. Но он сказал: “Я поеду обратно, и ты поедешь со мной”.

Я сказал, что не хочу возвращаться. Понимал, что если поеду, то уже никогда не вернусь в Америку.

В СССР, в советской Украине, в то время такой свободы не было. Я это понимал, потому что в Украине я уже был пионером и ходил там в школу.

Папа был очень недоволен тем, что я не хотел ехать. Он мне сказал, что, мол, вызовет полицию, заплатит ей $100, меня свяжут и бросят в самолет. Я не знал, как здесь полиция относилась к людям, но я знал, что такое вполне было возможно в Украине и Советском Союзе. Я испугался и убежал из дома.

Тогда была холодная война, но я этого не понимал и не занимался этим. Я хотел остаться здесь. Я прожил в Советском Союзе уже на тот момент 12 лет и видел, какая жизнь и возможности у меня там были.

Здесь я увидел, что можно ходить в церковь, и никто тебя за это не преследует, как было в то время в Украине. Хочешь переехать из одного места в другое – не надо никакого разрешения государства. Если еще проще объяснить: мы здесь пошли в магазин, и все можно было купить, я такого в жизни не видел. Но я видел в Украине, как люди ждали в очереди за хлебом два часа! Ничего не было в то время.

Я тогда понял, что если поеду, то никогда сюда не вернусь. И я убежал из дома. Полиция меня арестовала через две недели дома у моего двоюродного брата. Полиция поняла это так: я убежал из дома, и меня надо отдать родителям. Я начал им объяснять. По–украински там никто не разговаривал, но нашли какую–то переводчицу с польского.

6–8 часов я провел в полицейском участке. Они хотели, чтобы я подписал какие–то документы, но я решил, что ничего не хочу подписывать, потому что боялся, что меня заберут.

За то время кто–то позвонил на телевидение. В полиции уже поняли, что дело не в том, что я не хочу жить с родителями, а в том, что родители хотели забрать меня из страны.

Мы сначала жили с двоюродным братом. В Советском Союзе уже начали говорить, будто меня здесь украли, что баптисты почти украли, обманули, привлекли меня велосипедом и Jell–O (желейными конфетами). Началась пропаганда.

Было очень страшно, потому что никогда еще такого не было, чтобы 12–летний ребенок захотел остаться без родителей. Мы с сестрой понемногу начали понимать, что с нами произошло. К тому времени у меня уже была защита от государства, но мы с сестрой боялись, что КГБ меня похитит и вывезет, так как дело уже начало приобретать политическую окраску. Были очень–очень страшные времена. Мне до сих пор удивительно, как все так сложилось, что я здесь остался. »

В 1985 году Уолтер Половчак стал гражданином США. После падения Берлинской стены он начал каждые два года посещать независимую Украину и возобновил отношения с родителями. Отец умер в 2008 году. Сейчас Уолтер живет в пригороде Чикаго Дес-Плейнсе. Женат, имеет двух сыновей.

Но самое интересное заключается в том, что опубликовавший эту историю блогер, уже в заголовке называет мальчика «крысенышем, продавшим родину за конфетки». Подавляющее число читателей в своих комментариях категорически не согласились с автором:

– Даже 12-летний пацан понимал, какое днище совок.

– Молодец мальчик. Побывав в нормальной стране обратно в выгребную яму совка возвращаться было хуже смерти.

– Крысы и ублюдки те, кто создал этот смердящий концлагерь, из которого люди мечтали сбежать любой ценой. А папа этот понял, что даром в США водкой поить не будут и решил отчалить обратно за баландой и стаканом отравы. Такие «люди» и сейчас тоже есть, готовы за 20 т.р. сидеть на жопе ровно, бухать и смотреть вонючий телевизор.

– Объясните, пожалуйста, в чём заключалась “продажа родины” 12-ти летним ребёнком? Молодец Володя! Он уже в юном возрасте интуитивно понимал где ему будет лучше жить. Мне кстати тоже пришли такие мысли, когда мне было лет 14.

– Мальчик вырос, выучил английский, получил какое то образование, завел семью. имеет свой дом, работает. все у него нормально. А вот папаня потом ему признался, что допустил ошибку, вернувшись. это только люди в возрасте в Америку не ходят.

– Именно так, в странах 3-го мира разговорами “прародину” всегда оправдывают нищету и тупость госуправления. Пацан молодец, в 12 лет понял то, чего многие взрослые бояться понять – что пропаганда, оправдывающую хреновое положение дел в стране всегда лжива.

– Друзья, вспомните как в 1991 году тысячи россиян вышли на улицы, чтобы не дать возможность ГКЧП сохранить вонючую Совдепию. И ни один человек не вышел защищать СССР. Даже мой любимый президент В.В. Путин бросил на стол удостоверение офицера КГБ, и сказал – я не буду защищать эту тюрьму народов! Вот до чего тошнотворен СССР. Все бежали из Совка. Светлая память людям, павшим в попытке сбежать из этой страны. К сожалению Россия превратилась в такую же диктатуру, как СССР. Ни какого будущего. Люди, валите из этой страны, спасайтесь.

«Развод на деньги»: зачем зарубежным клиникам больные дети из России

17 декабря 2018 1:00

– Рухнул весь мир, – плачет на камеру женщина. Это очередной интернет-сюжет с просьбой помочь деньгами ребенку на операцию. В кадре – Екатерина Егорова, у нее на руках месячная дочь – Валерия. Женщина рассказывает о долгожданном ребенке, о том, что врачи проглядели на УЗИ тяжелейший порок. У девочки синдром гипоплазии левого отдела сердца, сокращенно – СГЛОС.

Если говорить совсем простым языком, у ребенка нет левой части сердца, также не работают, как следует, клапаны и аорта – самый главный сосуд организма. Сердце не может нормально качать кровь без одной из своих частей. Еще 30 лет назад такие дети просто умирали. Сейчас у них есть шанс на жизнь, но только после трех сложнейших операций.

СОБРАЛИ ДАЖЕ БОЛЬШЕ – 12 МИЛЛИОНОВ

Вначале мама признается – ребенку помогли в Новосибирске, в кардиоцентре имени Мешалкина. Дочку спасли – врачи провели операцию Норвуда, первую и самую сложную из трех. Сделали это успешно. Затем ребенка выписали – нужно подождать как минимум три-четыре месяца: младенец должен подрасти, набрать вес, чтобы появилась возможность провести вторую операцию – Гленна.

Закадровый голос сообщает, что провести эту операцию нужно именно за границей – в России шансов мало.

– Лучшие шансы фактически заново собрать сердце – в Берлинском кардиоцентре. Там накоплен очень большой опыт подобных операций, но вот только качество работы медиков подразумевает немалое количество цифр в счете за лечение. Нужно собрать 3 563 608 рублей, – говорится в сюжете специального проекта благотворительного фонда WorldVita.

Кадры должны шокировать зрителя: послеоперационный шов, надрывное дыхание ребенка…

– Можно не только увидеть страшные последствия в виде шрамов, но и услышать, что в работе сердца есть серьезные перебои, – нагнетает диктор.

Крупным планом – слезы матери. Неудивительно, что сбор удалось закрыть достаточно быстро. Причем собрали даже больше – 12 миллионов рублей.

Но неужели во всей нашей стране не нашлось центра, который мог бы спасти девочку? Бесплатно. Зачем везти ребенка в Германию? На эти вопросы пытается ответить мама – Екатерина Егорова.

– Мы нашли другие семьи с подобным диагнозом, и они нам посоветовали обратиться в немецкие клиники. В Германии с таким пороком успешно оперируют более 40 лет, а в нашей стране – всего лишь 10, – объясняет женщина. – Смертность между второй и третьей операциями не превышает 3%, а в нашей стране – 25%. Все доктора четко дали нам понять, что если мы хотим, чтобы наша Лера жила полноценно и как можно дольше, то нужно оперироваться за границей.

Откуда такая статистика – непонятно. В интервью «КП» мама откровенно признается – все цифры взяла с форумов. Она общалась в интернет-чатах с такими же родителями больных детей, которые и уверили: лучшие шансы – в Берлине.

– Мамочки писали, что в России не настолько сильна реанимация, как за границей, и у наших препаратов больше «побочек», – уверяет Екатерина Егорова. – Дети, которые перенесли операцию здесь, могут отставать в развитии, а в Германии больше шансов. Каждый выбирает для своего ребенка лучшее. Поэтому я думаю, любая мама, которая столкнулась с чем-то подобным, меня поймет. У меня к российским хирургам претензий вообще нет. И в Германии хирург тоже русский. У нас хирурги золотые, но реанимация слабовата.

ОПЕРАЦИЯ ПРИДУМАНА В РОССИИ, НО РЕБЕНКА ВЕЗУТ В ГЕРМАНИЮ

«Мамочки посоветовали», «наши врачи не могут», «в России нет опыта» – такие фразы часто звучат во время подобных сборов. Мы обратились к врачам ведущих российских клиник. Что скажут они? Почему Леру нельзя спасти на родине?

– СГЛОС – очень редкое заболевание. Его диагностируют у 1,4 – 3,8% детей с пороком сердца, – начинает рассказ Илья Сойнов, детский сердечно-сосудистый хирург Национального медицинского центра имени академика Е. Н. Мешалкина. – За год у нас 6 – 7 таких пациентов, в среднем в разных центрах России оперируются 50 – 60 человек. Удивительно слышать, что у зарубежных коллег накоплен более чем 40-летний опыт. Сам профессор Норвуд впервые провел вмешательство новорожденной девочке в 1981 году. Сейчас это 37-летняя женщина. Она до сих пор жива. В нашей клинике операция давно поставлена на поток с хорошими результатами, выживаемость приблизительно 87%, то есть смертность 13%. Во всем мире летальность таких пациентов около 15%, в США самая низкая – около 5 – 10%. Технически операцию Норвуда выполнить могут многие хирурги. Но сложность действительно в другом – выходить таких детей после операции и сохранить им жизнь до второго вмешательства.

Для Леры самая сложная операция позади. Последующие этапы считаются не такими тяжелыми. И статистика, которую озвучивает мама, ошибочная.

– С 2017 года у нас не умер ни один ребенок, – приводит факты хирург. – Второе вмешательство – Гленна – не является технически трудным. Первую такую операцию придумал и провел в 1956 году именно Евгений Николаевич Мешалкин, который и основал нашу клинику. Наша медицинская литература в те годы не была тесно связана с мировой литературой, поэтому операция носит имя Гленна – американского кардиохирурга. Но сейчас многие уже называют операцию «русской» («русским анастомозом») и пишут об этом даже в некоторых учебниках. Так что можно сделать вывод о нашем опыте – он просто огромен!

Проблем с квотами для таких деток нет – так как заболевание редкое и ребенок без помощи быстро умрет, деньги клинике платит государство. Оно же оплачивает дальнейшую реабилитацию ребенка.

– Конечно, мы используем и отечественные, и импортные лекарства. Мы подбираем препараты в соответствии с состоянием ребенка. Никто не будет рисковать жизнью малыша. Я не понимаю, кто из наших врачей может сказать: «Езжайте за границу, там лучше». Мне, кажется, родители немного лукавят, – считает Илья Сойнов. – Скорее всего, это просто предубеждение, что здесь – плохо, а там – хорошо. Но это не всегда так.

«ПРОСТО РЕКЛАМА И ПРОПАГАНДА МЕДИЦИНЫ ЗА ГРАНИЦЕЙ»

В России спасают детей не только с таким заболеванием, как СГЛОС. Например, диагноз малыша Давида Панахова – «критический стеноз аортального клапана».

– Ребенку нужна операция на открытом сердце. Кардиологи советуют метод Росса, но Давид еще такой маленький и случай его настолько редкий, что подобного опыта у российских врачей мало, а ждать нет времени. Подходящая клиника находится в Берлине, – утверждали его родители, тоже собирая деньги на отъезд.

А что получилось в итоге? После проведенной в Берлине операции у мальчика началось тяжелое осложнение. Пришлось вновь собирать немалую сумму и проводить второе вмешательство за границей, чтобы ребенок смог вернуться на родину живым. То есть ситуации с осложнениями за границей не такие редкие, как может казаться на первый взгляд.

– В нашем центре операцию Росса выполняют с 1998 года, и за 20 лет мы ее успешно провели более чем для 200 детей, – делится цифрами Алексей Архипов, заведующий отделением врожденных пороков сердца Национального медицинского центра имени академика Е. Н. Мешалкина. – Наши результаты сопоставимы с результатами ведущих клиник в мире. Как врач, который очень много ездит по миру, по различным клиникам и представляет уровень и Германии, и Франции, и Англии, и США, я могу уверенно сказать: заявления о том, что у нас ничего не умеют делать или делают намного хуже, – неправда. Собирать по 5 миллионов рублей на лечение, если эта операция может быть сделана в России с такими же результатами в одном из центров абсолютно бесплатно, я считаю, просто развод людей на деньги.

Поддерживает коллегу и Михаил Плотников, заведующий кардиохирургическим отделением Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии в Астрахани:

– Летальность после операции Росса у детей в нашем центре нулевая. Мы никому никогда не отказываем. А оперироваться за границей – пожелание родителей, намеренных, как они нам говорят, обеспечить своему ребенку лучшую долю. Почему-то многие верят, что в Берлине сделают операцию более качественно, соответственно, и уход будет лучше. Получается какая-то реклама и пропаганда медицины за границей. Хотя в нашей стране подобные операции выполняются на высоком уровне и с прекрасными результатами, причем бесплатно для пациентов.

ФОНДАМ НУЖЕН КОНТРОЛЬ

Неофициально врачи говорят, что некоторые благотворительные фонды получают процент от поставки больных детей за рубеж. Иностранным клиникам выгодно спасать детей из России, ведь за это они получают неплохие деньги.

– Нужно понимать, что многие клиники в Европе сейчас «обескровлены» – у них не полная загруженность в работе. Раньше потоки наших пациентов были огромные и приносили им большую прибыль. Сейчас этот поток снижается, и многие клиники, конечно, теряют прибыль. Поэтому за каждого больного определенные люди получают хорошие деньги. Это бизнес. Там медицина всегда была бизнесом, – рассуждает Рубен Мовсесян, заведующий отделением кардиохирургии ДГБ № 1 в Санкт-Петербурге.

Но, конечно, благотворительные фонды нужны. Например, дети с ДЦП или аутизмом не получают должную бесплатную реабилитацию в России, не все операции проводят и наши медики – по российскому закону пересаживать детские органы запрещено, а в Европе это возможно. Не все у нас идеально и безоблачно, например, в сфере помощи детям с онкологией, генетическими заболеваниями. Не все препараты и медицинские приборы, жизненно нужные больным деткам в быту, государство оплачивает. Можно перечислять долго. И для многих семей сбор денег – последняя надежда спасти ребенка. И тем обиднее, что среди случаев, от который действительно зависит жизнь, встречаются другие истории.

– Выход может быть только один: нужно создать систему, при которой во всех благотворительных фондах будут работать медицинские эксперты, отвечающие за публикации о пациентах, – продолжает хирург. – И, например, мониторинговый центр на уровне правительства, контролирующий их работу, который будет выдавать фондам лицензию или забирать в случае нарушений.

По мнению врачей, ситуация может измениться только тогда, когда благотворительные фонды будут вынуждены нанимать медицинских экспертов, понятно и точно излагающих ситуацию, чтобы не вводить людей в заблуждение. Пока же цена этого заблуждения – миллионы рублей.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

«Сделать операцию – лишь 50% успеха»

Благотворительные фонды часто помогают детям, которые нуждаются в экстренной помощи даже в российских больницах.

– Фонды часто подключаются, когда, например, квота не покрывает расходные материалы, – рассказывает Екатерина Кузнецова, руководитель Новосибирского бюро Российского фонда помощи «Русфонд».

Помогать приходится и с медицинским оборудованием, которое нужно ребенку на дому, оплачиваться расходы и на множество других целей.

– Бывают такие ситуации, когда приходится делать сбор на расходные материалы для операций. Зачастую из-за того, что учреждение получает недостаточно финансирования, например, закупается только определенная категория расходного материала, которая не всем детям подходит. Сердце – сложная конструкция, и нельзя ставить всем одно и тоже. Также в конце года квот обычно не хватает, и, если случается какой-то экстренный случай, то мы приходим на помощь. Иногда и фактическая стоимость операции получается дороже, чем квота, – объясняет Ольга Голенко, исполнительный директор благотворительного фонда «Детские сердца». – Кардиоцентры не могут со 100% точностью рассчитать количество расходных материалов. И при их нехватке больница не может быстро это докупить, ведь делать они это должны через тендеры. А не каждый ребенок может ждать месяц-два. Конечно, фонды не покрывают расходы всего кардиоцентра. Это случаи, когда закончился расходный материал, а нужна помощь срочно. Насчет лечения за границей. У нас оперируются все врожденные пороки. На лечение за рубеж большинством фондов отправляются дети, у которых очень сложный порок сердца, который предполагает не только сложное кардиохирургическое вмешательство, но и сложный реанимационный период. К сожалению, наша медицина не на таком уровне, как за рубежом. И реанимационное выхаживание в некоторых больницах страдает.

ЗВОНОК В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ФОНД

«Врачи молчат, боясь Минздрава»

Александра Макаревич, заместитель директора благотворительного фонда WorldVita, который собирал деньги на лечение Леры, объяснила нам ситуацию с историями пациентов:

– При обращении в фонд родители уже должны иметь на руках счет от медицинского учреждения. Мы не выбираем клинику – это делают родители до того, как обратиться к нам. Ни один лечащий врач не скажет, что в России ребенку никаким образом не могут помочь. Минздрав просто уволит такого доктора. Если речь идет о лечении за границей, то консультации мы проводим с консилиумом иностранных специалистов. Наши центры оценивают самочувствие ребенка на данный момент. Благотворительный фонд не лоббирует ничьи интересы, не принимает участие в определении метода лечения и выборе врача. Для нас все доктора и центры едины. В информации на сайте мы не публикуем сведения из медицинских источников. Все реплики в кавычках – это прямая речь от родителей. Мы не обязаны проверять степень медицинской образованности мамы. Фонд – лишь посредник. Мы проверяем и удостоверяемся, что семья существует, ребенок болен и ему можно помочь. Фонд старается не обижать ни наш Минздрав, ни наших врачей. Спасибо, что обратили на это внимание. Мы усилим свою работу, я поговорю с нашими редакторами.

КОНКРЕТНО

Где можно провести операции Норвуда, Гленна и процедуру Росса в России?*

Национальный медицинский центр имени А. Н. Бакулева в Москве

Национальный медицинский центр имени Е. Н. Мешалкина в Новосибирске

Национальный медицинский центр имени В. А. Алмазова в Санкт-Петербурге

Федеральный центр медицинских технологий в Калининграде

Федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии в Астрахани

НИИ кардиологии в Томске

Детская городская больница № 1 в Санкт-Петербурге (только по прописке в городе)

* Мы публикуем краткий список.

«Стыдно, что просила помощи»: как родители зарабатывают на болезни ребенка

Вчера мы рассказывали о том, как мошенники наживаются на больных детях, якобы собирая деньги на их лечение. Но, оказывается, порой совести нет не только у мошенников, но и у тех, кому помощь действительно требуется. В этом на собственном опыте убедилась петрозаводчанка Татьяна Казакова.

Три года назад она впервые пожертвовала деньги на лечение больной девочки. Затем начала пристально следить за ее судьбой, регулярно просматривала группу в социальной сети «ВКонтакте», где шел сбор денег. Однажды Татьяна наткнулась на просьбу о помощи от матери мальчика, больного ДЦП. Семья жила в Кондопоге и очень нуждалась в деньгах на лечение ребенка.

– Сейчас мне стыдно за то, что я просила у людей деньги, стыдно смотреть им в глаза, – вздыхает Татьяна. – А тогда я просто влюбилась в этого мальчика. На счету у семьи было всего 10 тысяч рублей. Я начала понемногу перечислять им деньги. В какой-то момент со мной связалась мама мальчика и попросила стать администратором их группы в «ВКонтакте».

Вместе с двумя другими женщинами-помощницами Татьяна проделала грандиозную работу. Казакова – руководитель в крупной компании, поэтому в ход шли и личные связи. Люди знали ее как честного и порядочного человека и верили ей. Сбор денег для мальчика занимал все свободное время: бывало, в обеденный перерыв Татьяна бежала в магазин, где был установлен ящик для пожертвований, и в присутствии старшего продавца пересчитывала накопившуюся там мелочь – только на таких условиях магазин вообще соглашался держать у себя этот ящик.

Всего на лечение ребенку необходимо было собрать 402 тысячи рублей. Через несколько месяцев после того, как начался сбор средств, Татьяне вдруг позвонила мама мальчика. И объяснила: мол, они очень устали чинить свою старую отечественную машину, которая вечно ломается, поэтому решили взять в кредит иномарку за 380 тысяч рублей.

Умеют давить на жалость

– Я была просто в шоке, – вспоминает Татьяна Казакова. – Как можно брать в кредит машину, когда у тебя тяжело болеет ребенок и ему срочно необходимо лечение? Но запретить родителям мы ничего не могли, поэтому просто предупредили, что КАСКО на их машину и прочие расходы оплачивать не собираемся. И что когда на счету скопится ровно 402 тысячи рублей, его нужно будет закрыть. Родители согласились. Мы продолжили собирать деньги – организовывали благотворительные концерты, печатали плакаты. Директор одного из строительных магазинов так прониклась историей этого мальчика, что мы смогли договориться о том, чтобы эта семья к ним приехала и выбрала все, что захотела. Родители просто пальцем показывали – и им эту вещь отдавали. Помню, они тогда взяли душевую кабину, сантехнику для ванной и туалета, стройматериалы для ремонта детской и много чего еще. Такие люди умеют давить на жалость и вызывать сочувствие – они прекрасно знают, как изображать жертву и какую слезливую историю рассказать, чтобы им начали помогать.

Когда на счету скопилась нужная сумма, Татьяна и ее помощницы напомнили маме мальчика, что пора закрыть сбор денег и сообщить об этом в группе. Та почему-то начала всячески оттягивать этот момент, уверяла, что то билеты вдруг подорожали, то еще что-то случилось. Параллельно выяснилось, что у женщины был и другой счет, куда ей перечисляли не рубли, а евро. Другие участники группы в социальной сети неожиданно вступились за маму больного мальчика, начались агрессивные нападки на Татьяну и ее помощниц. Закончилось все тем, что Казаковой просто закрыли доступ к группе, которую она фактически тянула на себе.

Татьяна говорит, что не жалеет, что помогала той семье – мальчика все-таки свозили в Китай, где он прошел курс реабилитации. Ее труд не пропал даром. Только вот перед людьми, у которых просила денег, теперь стыдно.

Потребительское отношение

Были и другие истории, где все закончилось куда печальнее. Впоследствии Татьяна Казакова пыталась вывести на чистую воду других нерадивых родителей – они собирали деньги на лечение больной раком девочки, которую взяли из детдома, создали вокруг этой истории огромный ажиотаж. Параллельно эти люди взяли в ипотеку квартиру. А дочку на лечение так никуда и не повезли – опухоль оказалась неоперабельной, девочка умерла. Спустя несколько месяцев после случившегося эти люди привели в детский садик уже другого приемного ребенка.

– Какое-то ужасающе потребительское отношение к детям и к их болезни, – говорит Татьяна. – Я видела, как родители больных детей меняются на глазах. Когда ты начинаешь помогать им, они подавлены горем, не знают, что делать, куда бежать. А как только люди чувствуют, что у них появились деньги, они становятся увереннее в себе, наглее, отношение к тем, кто помогает им, резко меняется, они начинают считать, что им все кругом обязаны помогать. И почему-то забывают, что деньги, вообще-то, собирают на лечение их больного ребенка, а не им на квартиру или машину. Когда я пыталась писать об этом в группах в социальных сетях, на меня сыпались проклятия. Люди желали, чтобы я пережила такое же горе и чтобы мой ребенок тоже заболел. Так и случилось – у моего сына нашли болезнь Пертеса, страшное заболевание, при котором кости просто разрушаются. Для меня это было своего рода проверкой – я всегда думала: а как бы я повела себя, окажись в такой же ситуации, как и эти люди. И вот оказалась. Мои подруги предложили создать группу, начать собирать деньги на лечение. Но я сразу же сказала «нет». Я знала, что не пойду с протянутой рукой до тех пор, пока не испробую все возможные и невозможные способы достать деньги. Я буду ночами не спать, работать на четырех работах, влезу в долги, но найду деньги сама. Я воспитываю сына одна, сама покупала квартиру, сама на нее зарабатывала, поэтому знаю, какой ценой даются деньги. И первое, о чем я подумала, когда услышала диагноз: как продать квартиру, а не как начать просить помощи у других людей?

К счастью, диагноз у сына Татьяны Казаковой в итоге не подтвердился – врачи ошиблись. Но случившееся многому ее научило.

На что обратить внимание?

Тем, кто думает заняться волонтерством или просто хочет перечислить деньги на счет больного ребенка, Татьяна Казакова советует обратить внимание на несколько моментов. Во-первых, найдя в социальной сети группу помощи больному ребенку, нужно постараться абстрагироваться от всех эмоциональных моментов. Есть люди, которые профессионально умеют вызывать жалость и знают, как все красиво расписать. Нужна конкретика: что именно сделали родители для того, чтобы вылечить ребенка, куда обращались, какие ответы получили. Посмотрите, насколько аккуратно ведется группа, как выкладываются отчеты о потраченных деньгах, информация о назначенном лечении.

Часто в таких группах можно встретить записи в духе «врачи на родине отказались лечить, собираем деньги на лечение в Германии, Израиле и т.д.». Казакова предупреждает: не всегда нужно слепо верить. Часто сами родители настаивают на лечении за границей, даже не испробовав всех возможностей отечественной медицины. А они не так ограничены, как многие привыкли думать. Более того, некоторые родители просто игнорируют бесплатные процедуры, которые им выписывает лечащий врач, – зачем зря время тратить, если можно платно за границей лечиться?

Татьяна сама прошла через поиски врачей, которые бы помогли ее сыну. Четыре месяца она находилась в подвешенном состоянии, а сынишка – в инвалидном кресле. Она ночами напролет искала информацию, списывалась с медиками и родителями, чьим детям поставили такой же диагноз. И выяснила, что самый лучший санаторий для реабилитации – у нас в Геленджике, а не в Германии или в Израиле. Именно там Татьяна с сыном сейчас и находятся.

– Да, нас не с первого раза направили сюда, но я была очень настойчивой, – говорит Татьяна. – И все родители больных детей должны вести себя так же. Поэтому еще один важный совет – обязательно просмотрите в соцсети страницы родителей больного ребенка, узнайте, чем они живут. Если есть возможность, прежде чем начать помогать ребенку, проконсультируйтесь со знакомым врачом. Пусть он посмотрит диагноз, документы. Бывает, люди знают, что ребенок обречен и ему уже ничем не помочь, но продолжают собирать деньги на лечение. И куда эти деньги деваются после смерти ребенка – большой вопрос, на который многие родители не хотят отвечать. Когда умерла та девочка из детского дома, на ее счету было почти 2 миллиона рублей. Негласно принято, что все деньги, оставшиеся на счетах умершего ребенка, перечисляют на лечение другого больного ребенка. Родители девочки выбрали нескольких детей и перечислили им часть денег. Куда делись остальные, я тоже не знаю…

Именно поэтому всем знакомым Татьяна теперь советует сначала думать, а потом уже перечислять деньги на счет больного ребенка. Увы, в наше время даже благотворительностью нужно заниматься с холодной головой. При этом мы ни в коем случае не отговариваем вас от того, чтобы кому-то помогать. Конечно, большая часть детей, которым сейчас собирают деньги на лечение, действительно нуждается в нашей помощи. Просто помогать нужно разумно, чтобы потом не разочароваться в благотворительности, как это случилось у Татьяны Казаковой, увидевшей обратную сторону доброго дела.

12-летний мальчик продал на аукционе свинью за и отдал деньги детям, больным раком

Pravmir.ru рассказал о том, что такое «токсичные сборы» и как вычислить мошенника.

Первые два миллиона и «курятник»

У 22-х летнего Никиты Шалагинова из Петропавловска-Камчатского эпителиоидная саркома – редкий вид рака мягких тканей, практически не поддающийся лечению: метастазируют 50% опухолей. Болезнь диагностировали полтора года назад. Парню удалось за этот короткий срок собрать 30 миллионов рублей. При том, что он ни разу не отчитался о потраченных средствах, зато успел обзавестись поклонниками и ненавистниками.

Когда Никита опубликовал первое письмо с просьбой помочь ему собрать 2 миллиона рублей, он уже пять месяцев находился на лечении в Южной Корее. Врачи предлагали ампутировать руку, но парень не хотел сдаваться, а деньги у семьи закончились. Шалагинов объяснил, что его, 20-летнего, то есть достаточно взрослого, не взялся лечить ни один благотворительный фонд, поэтому он решил обратиться за помощью в социальных сетях.

Стоит отметить, что откровенные рассказы про болезнь Никита разбавлял лирикой и философией, а завершал письмо номером личной карты и электронных кошельков. На эту удочку попала и волонтер Катя (имя изменено по просьбе героя), которая и восхищалась Никитой, и обвиняла его в мошенничестве.

«Он обладает классическим «суповым набором» главного героя: харизма, приятная внешность, ум. Возможно, поэтому всего за два дня ему перечислили почти 700 тысяч рублей, оставшиеся деньги собрались еще через две недели, а когда Никита вернулся в Россию, у него уже была команда девушек-волонтеров, – говорит Катя. Наш диалог в вотсапе назывался тогда то ли «курятник Шалагинова», то ли «курочки Шалагинова».

Куратор или просто друг?

Одним из главных членов этой команды была Елена Восс, на которую обрушился шквал негатива после того, как стало известно, что сбор оказался токсичным. Сейчас девушка, оставив ненадолго в Германии мужа и ребенка, пытается попросить прощение у друзей, которые по ее просьбе переводили на лечение Шалагинову огромные суммы денег.

К слову, о больном Никите Восс узнала в январе прошлого года из Инстаграма. Лена, долго не думая, добавилась в чат волонтеров, которые помогали парню делать сборы. Через три месяца Никита и Лена уже очень сильно подружились. А позже, решили вместе с волонтерами создать Единый Онкологический портал России www.eopr.info.

По словам Восс, она была рядом с Никитой в качестве друга и волонтера, однако многие обвиняют ее в кураторстве. Куратор – человек, который сопровождает больного, находит для него клиники и получает за это деньги либо от клиента, либо от клиник.

Восс помогла Никите переехать жить в Москву, находила врачей, вела переписку с клиниками, объясняя это тем, что родители парня не умеют пользоваться компьютером и не знают английский, в общем, как говорит сама Елена, «была на связи 24 часа 7 дней в неделю». На вопросы волонтер, почему Восс так переживает за этого парня, Елена отвечала: «сын друзей».

«Я раза три на разных площадках в защиту Лены писала, что это сын ее друзей, а меня тыкали лицом: вообще-то это не сын друзей, сам Никита сказал, что Лена – девочка со двора, – вспоминает Катя. – Тогда я спросила у Лены, кто вообще этот пацан, за которым мы, выдирая волосы, полгода гоняемся. На что Лена ответила: «Да, не сын друзей, просто вы не пошли бы тогда за мной».

#чашкакофедляНикиты

Катя подчеркивает, что с появлением Елены Восс Никита перестал отчитываться о средствах, зато значительно выросли сборы. Сначала он собрал 100 тысяч евро на лечение в Германии. Немецкий доктор, по профилю кардиохирург, в одной из частных онкоклиник Берлина лечил Никиту омелотерапией (омела – это кустарниковое растение). Доктора порекомендовала Восс. Лечение результатов не дало.

Следующий сбор был на Англию. Шалагинов летел на консультацию к врачу, которая стоит 200 фунтов (около 20 тысяч рублей), а через неделю вернулся с остатком 200 тысяч рублей от собранного миллиона. Сказал, что проводил дорогостоящее обследование, но доказательства и отчеты о тратах не предоставил. При этом всех, кто требовал показать счета, документы и выписки, Никита блокировал.

Парня начали обвинять в том, что на самом деле в Англию он летал с девушкой и снимал там дорогие апартаменты. Некоторые заметили, что он в принципе живет обеспеченной жизнью: брендовая одежда, дорогая техника, светские тусовки, дорогие подарки девушке.

Каждый новый сбор Никита начинал с нуля. В последний раз собирали на клинические исследования в США. Несмотря на то, что Никита писал, что нет никаких гарантий на положительный исход, заявленные 20 миллионов рублей собрали достаточно быстро. На тот момент у него было свыше 70 тысяч подписчиков в Инстаграме. Стараниями звезд и блогеров по интернету разошелся хештег #чашкакофедляникиты, сопровождающийся текстом «Откажись от кофе, чтобы Никита Шалагинов жил».

Я не виновата

Елена Восс говорит, что не знала, куда на самом деле Шалагинов девал деньги, и чувствует себя обманутой. Никита не вступился за нее, когда на Восс началась травля, и с тех пор они не общаются.

По словам волонтера Кати, однажды на «Единый онкологический портал России», который они открыли вместе с Никитой, написала мама больной саркомой девочки. Лена связалась с ней напрямую и начала договариваться о клинических исследованиях с теми же американцами, к которым должен был ехать Шалагинов, но девочка клинике не подошла. Когда обрушилась травля, Восс закрыла сайт ЕОПР «из-за испорченной репутации».

«Меня обвиняют, что я имею процент с клиник. Найдите хотя бы одну клинику, с которой я бы имела какие-то деньги. Если иметь в виду американскую клинику, с которой я как бы дружу и Никиту туда впихнула… Да, я звонила туда, но ведь каждый может позвонить и проверить. Всем проще сказать, что я что-то подстроила. Звоните, спрашивайте. То, что я якобы курировала кого-то… Мы ни разу не настаивали ни на одной клинике, мы просто отвечали на вопросы, – говорит Елена. – Я не знаю, как доказать, что мне не платил Никита или его родители. Я сделала выписку со счета, что никакого прихода от Шалагиновых не было. Конечно, у меня может быть 10 карточек. Но этого не было. Как это доказать, я не знаю».

Пиарщик Костя

Недавно Никита снова появился в сети, выкладывает на Youtube видео о своих буднях. Кстати, стоит добавить, что на деньги жертвователей Шалагинов нанял профессионального пиарщика Костю, который стоил 250 тысяч рублей плюс 1500 евро сверху. Его задачей было обелить репутацию клиента. А одна страховая компания и вовсе была готова через Никиту продавать онкостраховки.

Такие сборы, как Никитин, называют «мутными». Но признать действие просящих мошенническими никто не может, так как законодательство сетевую благотворительность не регулирует. Поймать за руку тоже невозможно: все происходит в интернете. Да и к тому же, в центре всегда реальная история и реальная болезнь, как и у Шалагинова – реально прогрессирующая саркома.

Разоблачители

Стоит подчеркнуть, что против мошеннических сборов выступают участники разоблачительных сообществ. Одно из самых заметных – группа «ВКонтакте» «Благотворительность: разная и удивительная», или коротко БРУ. Участники группы находят сомнительный сбор, открывают по нему обсуждение, собирают фотографии документов и переписок, задают неудобные вопросы просителям, делают подсчеты трат и даже звонят в клиники и выясняют, обращались ли к ним за услугами конкретные люди и сколько это на самом деле стоит.

Надежда (имя изменено) состоит в группе с 2013 года. За это время через БРУ прошло около полутора тысяч токсичных сборов. Среди них и сбор Никиты Шалагинова, хотя Надежда не считает его самым громким.

– Для меня лично громкий – это бессмысленный чес на заведомо неизлечимое заболевание ребенка в терминальном состоянии, который находится на время сбора без лечения. Таких наберется порядка десяти. Ужасные в своей чудовищности сборы на Алену Иванову. На Юлю Макарову. На Федю Вараксина. На Райану Сковородникову. На Машу Трубникову. Из последних дичайших сборов: Рита Чечнева.

В случаях с Юлей Макаровой и Ритой Чечневой участники БРУ обращались в опеку и региональные Минздравы, чтобы передать детей врачам на лечение, потому что в обоих случаях дети находились без обезболивания и врачебного наблюдения дома ради сбора, чтобы создать видимость их транспортабельного состояния. В обоих случаях дети ушли почти сразу после попадания на лечение, поскольку их состояние уже было предсмертным, они терпели муки и боли без должного ухода. «Хочу заметить, что ни по одному из этих сборов родители не отчитались по собранным деньгам. И никто не передал остаток ни в фонд, ни другим детям», – отмечает Надежда.

Здравствуйте, я жертва токсичной благотворительности

БРУ выделили отдельный вид благотворителей, заклеймив их «феями». Это люди, у которых появилась зависимость жертвовать деньги. Чаще всего ими становятся беременные, только что родившие или пережившие потерю женщины.

«Был момент, когда я чувствовала себя грешницей, если не положила в марафоне деньги. (…) Доходило до того, что неудобно было фото с летнего отдыха выкладывать», – признается одна из матерей.

«Ревела над каждым постом, каждым малышом, сопереживала, прощала родителям больных детей все косяки, оправдывая фразой «онажмать», кидала молниями в тех, кто задавал вопросы. Когда муж говорил, что это «лохотрон», доходило даже до обзывания его черствым, бездушным и до угрозы о подаче на развод, так как я не могу жить с таким ужасным человеком», – говорит другая.

«Каждый раз заливалась слезами, представляла, что все ситуации со мной происходят, ходила подавленная, нервная целыми днями, чувствовала как будто бы себя виноватой, что не могу всем помочь, не уделяла внимания своему сыну, так как постоянно летала в облаках. Трясла мужа, чтобы он кидал деньги, прятала деньги от мужа и неслась при первой возможности переводить их кому-то…» – заключила третья.

Помощники, посредники и умирающие дети

Очень часто за неизвестным «кем-то» стоят действительно нуждающиеся в помощи люди. Но до массовой аудитории, к сожалению, доходят именно «мутные» сборы. Организаторы таких сборов пользуются, как правило, профессиональными приемами маркетинга и пиара, очень часто привлекают публичных людей. Например, в 2016 году жертвовать семье Ивановых призывала телеведущая Ксения Бородина.

У полуторагодовалой Алены Ивановой была тяжелая форма лейкоза с сопутствующим генетическим заболеванием. Российские врачи признали, что вариантов лечения нет, и рекомендовали поддерживающую терапию. Однако мама девочки, Ольга вместе с блогером Ариной начали собирать средства на «чудо-шанс», который якобы обещают в немецкой клинике. Появился счет из Германии, за два месяца под него собрали почти 15 миллионов рублей.

Однако куда-либо ехать, видимо, никто не собирался, так как мама визу не оформляла, на вопросы о том, когда планируется лечение, не отвечала. Как выяснилось потом, счет был то ли поддельный, то ли не счет вовсе, а обычное информационное письмо о стоимости услуг. Жертвователи обратились в правоохранительные органы и после этого девочку увезли в Турцию. Клинику нашла Анна Мурадян.

В соцсетях писали, что состояние Алены стабильное и профессор, у которого она лечится, доволен. А в один из дней сообщили, что девочка умерла. После ее смерти под лозунгом «Не хочется, чтобы Аленушка была должной» Мурадян открыла сбор на 80 тысяч долларов (позже сократила вдвое), якобы чтобы Ольга Иванова погасила долг перед турецкой клиникой. Никаких документов, подтверждающих наличие долга, не было.

Кстати, Мурадян была замечена в нескольких громких сборах. В БРУ отмечают, что родителям она представлялась как посредник между клиентом и клиникой и, судя по всему, имела за это определенный процент. На своей странице «ВКонтакте» Анна и сегодня занимается сетевой благотворительностью. Последняя акция называлась «Чудо под Новый год» – сбор средств на игрушки для детей из дома малютки. Деньги Мурадян просила перечислять на номер карты Сбербанка.

Как выявить мошенников?

Сомнительных сборов в Интернете, как подчеркивают в БРУ, сотни. Кроме того, несмотря на то, что все пожертвования добровольны, и даже когда становится известно, что сбор на самом деле является токсичным, люди продолжают защищать организаторов сбора и перечислять деньги.

В Pravmir.ru считают, что мошенников достаточно просто выявить. В любом токсичном сборе фигурируют: история по-настоящему больного человека; частные иностранные клиники (Германия, Южная Корея, Израиль, Турция, даже Испания, которые, по словам собирающих, обещают взять пациента, когда от него отказываются в России); один или два «добрых волонтера», (чаще всего это кураторы); подделанные документы, счета, в которых имена, даты или суммы размыты; за требование предоставить отчет, организаторы сборов блокируют; появляются квартиры в городах, где проходит лечение, снятые не по средствам; манипулятивные тексты, в режиме нон-стоп фотографии и видео о жизни больного.

Правоохранительные органы не занимаются целенаправленным поиском тех, кто делает бизнес на «помощи» несчастным. Реагируют только на обращения уже пострадавших людей – в основном жертвователей, осознавших, что деньги ушли не по назначению. Правда, таких заявителей единицы. Может быть, проблема в том, что закона, по которому сетевых мошенников можно привлечь к реальной ответственности, в России не существует? Кто знает. Благотворительность же продолжает развиваться, деньги продолжают поступать – по назначению или нет – неизвестно.

Как сообщалось ранее, министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова усомнилась в том, что благотворительные фонды всегда действуют с чистыми помыслами, поскольку в России нет очереди на высокотехнологичную медпомощь, и за рубежом проводятся только операции по трансплантации сердца и комплекса сердце-легкое у детей. Подробнее читайте: Глава Минздрава подозревает благотворителей в махинациях со сбором денег на лечение

Что Президент России думает о сборе денег для больных детей?

В ходе вчерашней пресс-конференции Президент России Владимир Путин ответил на вопрос о сборе средств для детей, страдающих от опасных заболеваний. Судя по словам главы государства, власти недооценивают масштаб этой проблемы…

«Вопрос мой касается больных детей, – сказала журналист Иванченко с Крыма. – Я отношусь к той части России, которая по утрам эсэмэсками вместе с остальными собирает деньги на лечение больным детям». «Скажите, пожалуйста, а возможно ли сделать так, чтобы российских детей лечили и реабилитировали бесплатно, безо всяких условий и льгот?», – спросила она.

В ответ на это Владимир Путин заявил, что здравоохранение в России бесплатно, так же как и образование. Правда, сразу возникает вопрос: если медицина бесплатна, то почему тогда возникает необходимость собирать деньги для больных детей?

«Есть сегменты, где эту работу закрывает частная медицина, – продолжил глава государства. – Поэтому мы и говорим о необходимости существенных изменений в первичном звене здравоохранения, в целом люди должны получать медицинскую помощь бесплатно. Это касается всех, в том числе и детей, и прежде всего детей. В подавляющем большинстве случаев так и происходит».

Да, действительно, особенно если судить по официальным отчётам, здравоохранение в стране развивается. Строятся перинатальные центры, открываются новые ФАПы, ремонтируются поликлиники (особенно в Москве).

Но проблема-то не только в этом. Но и в том, чтобы оказывать помощь в отдельных, сложных, особых ситуациях. Прежде всего, когда речь идет о спасении жизни детей. И вот как раз с этим вопрос пока до конца не решен.

Владимир Путин отметил существенный прогресс в снижении детской смертности. Вот только прогресс этот – холодная статистика. А ведь за цифрами на бумаге стоят жизни… Стоят реальные семьи… Навсегда закрываются светящиеся надеждой детские глаза. Правда, в отчетах этого не видно…

«Конечно, мы должны добиваться того, чтобы к детям по-особому подходили и уделяли им особое внимание. Так и стараемся делать на самом деле. Сейчас по лекарствам, например, в отдельную категорию (чего раньше не было) вывели детские рецептуры и так далее. Но это не единственное, что делается, — продолжил Владимир Путин. — Что касается благотворительной деятельности и того, что делается на наших ведущих каналах, обращений с призывами о помощи для конкретных детей. Эти призывы и передачи по этому поводу нельзя запретить. Помощь одному, двум детям тоже важна. Если мы спасаем жизнь хотя бы одного человека – это уже здорово, уже Господь вас отметит, когда предстанете перед ним, уже будет хорошо. Но они в общей картине, конечно, мало чего меняют. Здесь в целом нужно настраивать работу по детской медицине и выводить её на более высокий уровень, это правда».

Такая реакция первого лица государства говорит о том, что пока во власти нет полноценного понимания глубины этой проблемы. По идее, как раньше уже писал ЧС-ИНФО, каждый случай сбора средств на помощь больному ребенку – это сигнал для власти. Это повод для разбирательства правоохранительных органов. Почему власть не смогла обеспечить маленького гражданина полноценным бесплатным здравоохранением (раз уж оно у нас в стране бесплатное)? Почему родители вынуждены буквально стоять с протянутой рукой, чтобы спасти своего ребенка? Почему приходится уезжать в другую страну не только для сложных операций, но и для реабилитации? Почему сбором средств на это должны заниматься телеканалы и интернет-сайты? Неужели нельзя из огромного бюджета страны выделить какие-то крохи (в сравнении с тратами на спорт или строительство мостов) на спасение отдельных жизней? Пусть даже они и «не изменят общую картину»…

Хочется верить, что понимание всей глубины и важности этой проблемы скоро придет к власти. И что на следующей итоговой пресс-конференции президента задавать такой вопрос уже не придется.

Почему бюджет собрал миллиарды “налога с богатых”, а больные дети рассчитывают на пожертвования

Фонд, который накапливает повышенный налог на “богатых”, располагает уже миллиардами рублей, однако семьи больных детей в экстренных случаях обращаются не туда.

Президент предполагал экстренную помощь

Поступления от повышенного НДФЛ на богатых за шесть месяцев составили 29 миллиардов рублей, а за 2021 год ожидаются на уровне 70 миллиардов рублей.

Об этом сообщил глава Федеральной налоговой службы Даниил Егоров.

Налог ввели в России c 1 января 2021 года на тех, кто зарабатывает больше пяти миллионов рублей в год, они должны платить НДФЛ по ставке 15% вместо прежних 13%.

Это те деньги, которые должны были идти на закупку лекарств для тяжелобольных детей и операции. Именно так обещал сделать президент Владимир Путин на прямой линии в 2020 году.

Ключевым принципом для распределения этих денег он назвал прозрачность принятия решения. По предложению Путина, принимать такие решения должны только врачи, общественные деятели, благотворители, которые многолетним трудом заработали безупречную репутацию и непререкаемый авторитет. То есть предполагалась экстренная помощь.

Почему же на ТВ и в интернете мы видим соответствующую рекламу с просьбой сброситься всем миром?

Государство копит эти деньги

Как сказал Pravda. Ru член Комитета Госдумы по бюджету и налогам Евгений Фёдоров, это деньги бюджета, поэтому распределение этих денег идёт так же, как всех бюджетных статей.

“В данном случае через министерство здравоохранения, которое определяет подрядчика в соответствии с законом “О госзакупках” на приобретение указанных лекарств. Списки находятся в министерстве здравоохранения. Оно на базе этих списков формирует заказ, то есть сколько надо лекарств, каких, кому. И дальше с госзакупками подключаются экспортёры, поскольку это лекарства зарубежного производства, для того чтобы эти лекарства закупать для этих категорий детей”, — сказал депутат.

На вопрос, получит ли родитель больного ребёнка деньги, если обратится в данный фонд, Евгений Фёдоров ответил утвердительно.

По его словам, все такого рода дети должны быть на регистрации органов здравоохранения субъектов федерации. То есть обращаться надо к министру здравоохранения соответствующего субъекта в регионе.

“Это точно так же, как в отношении всех больных: и диабетиков, и инвалидов. Это же регистрация на месте, потом централизованные закупки из федерального бюджета или регионального бюджета. В данном случае закупки федерального бюджета, потому что это федеральный налог”, — сказал Евгений Фёдоров

А в это время дети умирают

Как сказал Pravda. Ru заместитель председателя Комитета ГД по информационной политике, информационным технологиям и связи Андрей Свинцов, любой налог сначала попадает в бюджет и далее распределяется в конце года на будущий год.

И это “никоим образом” не может подменять случаи, которые требуют экстренного участия. Поэтому определённые общественные организации, благотворительные фонды, просто родители, которым срочно нужны деньги на конкретную операцию или дорогое лекарство, обращаются и в адрес телеканалов, и в адрес общественных организаций и просят оказать помощь.

“Речь идёт о конкретном ребёнке, когда родителям уже нет возможности всю эту бюрократическую процедуру пройти. Бюджетные же средства, по словам депутата, идут именно на глобальные вещи — на закупку лекарств, например, от рака, лекарств от диабета и так далее. И далее уже эти лекарства распределяются среди нуждающихся”, — отметил Андрей Свинцов.

Со своей стороны, учредитель, руководитель программы “Особенный ребенок” в Фонде “Мир добра” Кристина Рушковская отметила для Pravda. Ru, что её фонд не получает эти федеральные деньги.

“Нет, мы не получаем ничего подобного, у нас только пожертвования от физических лиц — добровольные”, — сказала она.

“Не знаю, может быть для этого нужно что-то сделать, чтобы получить”, — сказала руководитель.

Читайте по теме:

Добавьте “Правду.Ру” в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен

Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.

12-летний мальчик продал на аукционе свинью за и отдал деньги детям, больным раком

Решил затронуть эту тему, не знаю как вам, но лично мне уже задолбало это постоянное попрошайничество денег на лечение детей со всех ТВ каналов, да и не только.

Каждый день только и видишь по телевизору:

ПОМОГИТЕ! ДАВАЙТЕ ПОМОЖЕМ! ОТПРАВЬТЕ!

Показывая при этом в каких условиях проживают просящие родители.

Вы не обращали на интерьер квартир? К сожалению как человек имеющий уже 15-летний опыт в ремонте и отделке квартир, я скажу вам что квартирки у большинства просящих и “нищенствующих” имеют вид ни фига не эконом ремонта, а во многих виден и дорогой свежий евроремонт. Я не говорю уже об обстановочке, мебель далеко не из 70-х прошлого века.

Я когда начал искать информацию то натолкнулся на комментарии и отзывы на эту тему я приведу один из них:

Одна знакомая тоже через соц. сети помогала собирать реальной мамочке с реально больным ребенком с ДЦП средства на лечение в Москве. У меня тоже ребенок был с ДЦП и я прекрасно в курсе этой темы и лечения данного диагноза в этом город, так как мы лечили сына у себя в городе, причем, выбили создание специальной школы и при ней реабилитации таким деткам. Потому было удивительно почему же мамочка мотается за тысячи километров на лечение в Москву, для чего такие сборы. Выяснилось, что лечит она ребенка в платном реабилитационном центре, катается она туда комфортно на самолете, поезд в падлу! Т.е. дамочка ни в чем себе не хочет отказывать, нафиг ей бесплатная медицина, когда можно с людей сдернуть на очередную поездочку в Москву! Я возмутилась и написала этой помощнице все, что думала по этому поводу, но еще какое-то время она продолжала размешать жалобные просьбы для лечения этого “золотого” ребеночка!

К сожалению таких отзывов немало. Складывается впечатление что эти родители живут за счет этих сборов, давят на жалость и сердобольство народа:

Помогите нашему мальчику, ведь он так хочет научиться играть в футбол, наверно станет великим футболистом.
Помогите нашей девочке, она хочет стать балериной.

Вы что прикалываетесь что ли? Какой в задницу футболист и балерина, после перенесённых операций на сердце и другие органы? Это уже готовый инвалид, которому положена пенсия, и она будет не маленькая, а где то даже и больше чем у пенсионера, который 40 лет отпахал на заводе за станком.

А пока он не достиг совершеннолетия кто будет получать эту пенсию? Правильно. родители. ну делаем выводы дальше сами.

При этом посмотрите кто собирает деньги? Ни бизнесмены и предприниматели, а простой народ, пенсионеры которые сами не доедая или питаясь на помойках, отправляют те же 100 руб.
А сколько развелось этих фондов, не пора ли СК заняться проверкой всех этих организаций и выяснить куда и в чьи карманы уходят эти собранные деньги?

И почему собственно говоря все операции делаются за границей? У нас что своих уникальных врачей нет? Да даже у нас в Питере могут делать большинство операций и при чем бесплатно, так нет же цуко, раз в Европе значит там лучше. Кстати, там нет такой системы сбора денег, есть спецфонды в которые хочешь жертвуй, хочешь нет, и они подвергаются постоянной проверке.

И еще такой момент, во многих случаях диагноз ребенка был установлен еще на ранней стадии в утробе матери.. так нет же всё равно рожает. Зачем спрашивается это делать, если ты мамаша знаешь что ребёнок будущий инвалид и ты с ним будешь мучиться всю жизнь.. вот с какой целью не понятно.

У нас в стране чиновники воруют миллиардами, правительство отправляет гумпомощь в какие то отсталые страны которые по развитию потом обгоняют нас. Может всё таки стоит обратить внимание на проблемы внутри страны? Те же средства конфискованные у чиновников направлять на лечение таких вот детей?

Что я предлагаю спросите вы?

Закрыть все эти фонды, большинство которых мошенники, создать один единый фонд куда будут поступать конфискованные денежные средства наличные, полученные от продажи имущества и прочее. Прекратить это практически вымогательство по ТВ и прочим СМИ..

Ну и до кучи запретить рожать детей у которых еще на ранней стадии установлен диагноз, последствия которого приведут к инвалидности, а то и смерти ребенка.

Знаю, что могу сейчас подвергнуться критики со стороны пользователей, гостей и подписчиков.
Вот если бы это тебя самого коснулось и т.д. и т.п. не так бы запел и прочее.

А вы знаете. – коснулось в 2013 году, заболел раком близкий мне человек, тоже кинули клич по соцсетям.. но ни одна сука даже 100 рублей не перечислила.. не буду вдаваться в подробности, но человека вытащили, здоров и бодр, ему 67 лет, даже сняли инвалидность по онкологии. Как то так..

Знаю, уже обсуждали, но удержаться не могу. Так что потерпите мои стенания, на пройденную тему.

Надоели и надоели жутко попрошайки в массмедиа! Да, конечно я понимаю, что благотворительность — это всё очень правильно, хорошо и нужно! И моё мнение, что эта самая благотворительность, должна прежде всего пропагандироваться и поощряться государством.

Но извините, когда мне навязчиво, фактически каждый день, да ещё и по несколько раз, на разных телеканалах, показывают в прайм-тайм умирающих детей, тех детей у которых есть шанс (именно шанс, без какой-либо гарантии) выжить требуется моя зарплата за несколько лет, а порой и за несколько десятков лет, — это простите уже явный перебор.

Давайте посчитаем, все мы знаем что время в прайм-тайм стоит очень дорого, а каждый показанный нам ролик длится примерно 30 секунд.

Так вот, я за то, чтобы в это дорогое время крутили больше обычной рекламы, а часть вырученных с этого денег отправляли бы на детишек, это было бы куда эффективней, чем вот так собирать.

Но этого никто делать не будет, просто по тому что, тогда никто не увидит работы этих самых фондов. Ведь по их мнению — гораздо интересней всунуть в новости пятиминутный сюжет про младенца, которого родители оставили вопреки наставлениям врачей, а теперь трубят на весь мир «ПОМОГИТЕ!», чтобы их чадо, которое не факт что вообще сможет жить, могло ещё раз сделать вдох и выдох.

Будите кидать тапками мол я циничная сволочь? А по моему так куда циничней, травить людей вот такой вот рекламой, с маниакальным упорством показывая десяткам миллионов сограждан, разрывая нам душу и буквально требуя отдавать деньги в эти непонятные фонды.

Трудно даже представить сколько человек, не имеющих отношения к больным детям, кормится от всех этих фондов. И кушают они далеко не хлеб с водой. Денежные обороты которые пропускаются через эти фонда, позволяют многим подобным людям совершенно безбедно существовать.

Но самое что меня бесит, это психологический момент. Всё построено и устроено так, что ты смотря эту рекламу ещё себя и виноватой чувствуешь, типа вот я черствая дрянь не кидаюсь перечислять деньги на ребёночка. И не важно что у самой проблем выше крыши, долги, кредиты. Реклама ведь зовет, вынь да отдай.

В общем, лично я от всего этого вижу только один сплошной негатив, так и хочется сказать — прекратите строить из себя добрых, делая хорошо единицам, но уродуя психику миллионам. Есть более действенные способы помочь всем этим детям, а так все это похоже на просто диковатый пиар ваших фондов.

12-летний мальчик продал на аукционе свинью за и отдал деньги детям, больным раком